Как был спасен медведь

Берлога была пуста. Чтобы в этом убедиться, надо было приехать в Шереметьево, сесть в самолет, выйти во Владике. Потом четыреста километров проехать на чем-то праворульном. Перевалить через Сихотэ-Алинь. После еще немного проехать, уже по лесовозной дороге; затем — пешком вдоль таежного ключа. На сопочку подняться, зайти с «подветра» и отыскать берлогу…

Вот она! Классического дизайна берлога устроена Топтыгиным под корневищем здоровенного кедра. А хозяина — нет. Только присыпанный поземкой выходной след, косолапо поставленные лунки. Не стал мохнатый ждать, пока я из Москвы до него доберусь. Покинул свою недвижимость. Дверь — настежь. То есть не дверь, а лаз, по-охотничьи — чело. Можно залезть, осмотреться… Вот кровать, вот подушка. Натаскал мишка листьев, устроился с удобствами и заснул. Но не дали ему выспаться, разбудили. Может, недалеко от этого места стреляли, может, окладчики «подшумели»… Что же, делать нечего. Завтра попытаем счастья в другом месте, а пока едем обедать. Или ужинать. К вечеру трудно будет понять…

Чуть свет — вся компания уже в машине. В предрассветных сумерках едем лесовозной дорогой, медленно поднимаемся к перевалу. Вокруг осины да кедры, настоящая уссурийская тайга. Самые арсеньевские места! Только во времена Владимира Клавдиевича дорог здесь не было и кедрачи никто не вырубал… Ох, боюсь, ненадолго этого леса хватит — изведут и лес, и тигров, и белогрудых медведей, и бурых, и прочую живность.

За рулем — Серега. Серега — местный промысловик. Есть у него охотничий участок, есть и зимовья по падям и ключам. Быстр Серега, хваток и неглуп. Оттого кормится он не с ружья, а с торговлишки. Перекупает у таежных старателей и корень, и лимонник, и шишку, и панты. Ну, и прочее, за что китайцы платят. Перекупает у охотников берлоги — чтобы потом городским продать. Этакий таежный малый бизнес. Вспомним Арсеньева: «Обман начинается с торговли. Затем, в последовательном порядке, идут ростовщичество, рабство, кражи, убийства и, наконец, войны и революции со всеми их ужасами. Разве это цивилизация?» Увы, это цивилизация. А Серега — побочное детище цивилизации в ее таежной версии. Городских он зовет «инопланетянами»: то ли НЛО у него на уме, то ли мыслит образно?..

Инопланетян в машине трое. Во-первых, Миша. Миша — «аутфитер», по-русски говоря — организатор охот. Еще он потомственный полевой зоолог, «медведемедвед». Он же — писатель про медведей. И хороший товарищ для таежных скитаний — бродяга, каких мало. Что уже проверено на Охотском побережье, на реке Олой, на озере Эльгыгытгын и в других прекрасных местах, малоизвестных и малодоступных.

Во-вторых — Антон. О его предках позаботился «отец народов». Чтоб меньше вредили. Поэтому он здесь, на Уссури, уже в третьем поколении. Полюбил страстно стендовую стрельбу, затем и охоту. Сейчас у него между колен браунинг «с большой дыркой». Он будет меня страховать — то есть быстро и часто стрелять из крупнокалиберного карабина, если медведь поведет себя невежливо. В этом случае Антон постарается попасть именно в медведя. У стендовиков поставлены вскидка и вкладка. Это хорошо, что Антон стендовик.

Третий инопланетянин восседает на переднем сиденье. Обитатель очень далекой планеты. Это, конечно, я. Прислал мне Миша письмо: «Приезжай, поохотимся. Есть медведи». Ну и не смог устоять, увлекла меня охотничья страсть на Дальний Восток. Все друзья на лыжах рассекают в Италии. Мог бы и я кататься да по барам шляться. «Due grappa, per favore». Нет, понесло в эти дебри. Медведя мне подавай!

И наконец, Саша. Он местный, но непьющий. Еще он надежный и скромный. Мы, по сравнению с Сашей, болтуны и алкоголики. Саша — районный охотовед. Вы не знаете, что такое охотовед? Зато все браконьеры знают. Саша — главный защитник тиграм, изюбрям, кабанам и прочим вкусным и полезным обитателям тайги.

…Серега резко тормозит. «Глянь, Миха. Тигра!» Миша выходит из машины и внимательно изучает цепочку следов. «Ха, тигра. Баба на каблуках прошла. На газ нажми. Может, догоним ее». Какие каблуки? Откуда здесь баба? С парашютом, что ли, спустилась?.. Никогда не думал, что тигриный след похож на дамский. Тигры, оказывается, тоже мягко ступают.

Светает. За перевалом открылась деревня. Оказывается, деревня с историей. Лет сто тому назад увез некий полковник Шувалов генеральскую жену. Просто взял, да и увез в лесную пустыню. Китайцы-рабочие поставили беглецам добротный дом о двух этажах. Потихоньку построилась вокруг и деревня. Давно уж нет полковника, и генеральши нет, и о потомках ни слуху ни духу. А дом, рубленный из охватного кедра, все стоит. Стоит и деревня Шувалово, и поднимаются в морозное небо столбы дыма из печных труб. Значит, есть и обитатели.

Один обитатель терпеливо ждет у околицы. Терпеливо, но не бескорыстно. Это Серегин агент, и ему причитается доля от продажи берлоги. Но главный бенефициар — дядя Коля. И к его избе направляется наша экспедиция… Ох, не прост этот местный нимврод! Дядя Коля выследил зверя — он владеет информацией, он знает путь к берлоге. И хочет денег.

Дядя Коля просит в избу: «Как идтить на медведя, не познакомившись!..» Заходим, обметаем снег, пожимаем руки, знакомимся. Дяде лет сорок, щеки у него красные, глаза плутоватые. Не-ет, не познакомиться он хотел, а поторговаться…

— Сколько, говорите?.. Штука?.. Неправильно это!

— Дядя Коля, договорились же… Что ты меня перед людьми позоришь?

— Неправильно, паря. У меня ведь и другие охотники есть, из Находки…

— Ну, так и мы в другое место!

— Так сколько?.. Штука?.. Неправильно это…

Это я уже слышал. Точнее, читал в рассказах знаменитых старорусских медвежатников Ширинского-Шихматова, Лялина, Мельницкого. Удивительным образом сохраняются у нас такого рода традиции! Что другое — забываем легко. А это — куда там англичанам! Однако дело не клеится — нет консенсуса… Помощь пришла неожиданно.

Появляется нимвродова жена. Эту крупнотелую рыжую тетку дядя Коля боится больше медведя. Собственно, медведей он не боится вовсе. Тетка смотрит на мужа пристально.

— Коль, ты че? Собирайся, бля!

— Да иду, иду. Только пилу возьму…

Затопал Коля по горнице. Облачился в драный бушлат. Схватил шапку, бензопилу, топор. И мы выступаем.

Пока вся дружина продвигается по лесной дороге, дядя Коля рассуждает о прелестях деревенской жизни. Главная прелесть, по его мнению, в особом, отрезвляющем свойстве воздуха.

— Вишь ты! С утра вроде тошнило, а подышишь — и ничего. А в городе что? Одна отрава…

Под эти разговоры мы и пришли.

У обочины возвышается сухой пустотелый тополь. В три обхвата. Нимврод наш уверенно на него показывает: «Здесь он, белогрудый. Выкуривайте его, ребятушки». Заряжаем ружья. Занимаем позиции согласно боевому расписанию. Я с двустволкой, Антон — с браунингом. Саша и Серега орудуют топором и пилой. Медведь сидит в дупле. Дядя Коля собирает дрова для костра. Миша руководит процессом… Процесс пошел!

Обычная процедура охоты такова. Дерево подпиливают или подрубают снизу и серным дымом выкуривают зверя. Медведь пушечным ядром вылетает из дупла. Не зевай, охотник! Но наш выходить явно не торопится. Между тем пила глохнет: бензин, видите ли, кончился.

Что ж, посылаем дядю Колю в деревню. Через полчаса он возвращается в компании с еще одним местным обитателем. Обитатель-«два» вынимает из кармана пузырек… с бензином. Это его вклад в общее дело, и его надежда на стакан.

Мороз, однако, далеко за двадцать. Дядя Коля разводит костер для обогрева. От тополя тоже валит дым. Слышна внятная ругань: «Сера, бля, старая. Не горит. Смотри, загорелась… Да держу, держу, бля. А-а, на руки капает...» Дым окутывает тополь, временами застилая заметное у его вершины дупло. Странно, что зверь может протиснуться через такое небольшое отверстие. Не белка же. Да только есть ли там медведь? Внутри — никакого движения.

Потихонечку все собираются у костра. Живо составляются две «партии»: партия «Там он, сука» и партия «Нет его там». Начинаются парламентские дебаты. Создается комиссия из трех человек. Комиссия направляется к дереву для прослушивания.

— Слышишь чего?

— Тихо ты…

— Да вроде сопит…

— Да не х.. не сопит…

Комиссия принимает решение: «работы продол-жать, дерево спилить». Пила вгрызается в древесину — и замолкает.

— Лобзик, блин, тупой… Дядя Коль, принеси напильник.

Дядя Коля оставляет костер и направляется короткой тропою в деревню… Я содрогаюсь в беззвучном смехе. Дым валит — медведь не шевелится. А зря. Самое время ему смыться.

Наконец напильник появляется, а с ним и обитатель-«три». Новое лицо пытается заточить пилу, фиксируя таким образом факт своего участия. Но многоопытный Серега соизмеряет глазами размеры пилы и дерева и произносит:

— Ни хера не получится. Нету, што ль, нормальной пилы?..

Нормальная пила есть! Через полчаса на сцене появляются обитатели «четыре» и «пять», а с ними и бензопила «Урал». Мишка (то бишь медведь, а не медведемедвед) не знает, что беда уже близка, и пытается отсидеться в своей крепости.

Общее внимание восстановлено, боевые позиции вновь заняты. Обитатели под номерами «четыре» и «пять» профессионально орудуют пилой. Я пытаюсь вычислить: на кого упадет дерево? Наконец, тополь трещит и разом валится. По распадкам прокатывается гулкое эхо… Затем — тишина. Все люди живы — медведя нет!

При падении дерево треснуло по всей длине. Я тычу в трещину сучком. В ответ раздается глухое рычание... Есть белогрудый! Но вылезать он по-прежнему не торопится. Серега свирепствует: «Выходи, выходи, козел!!!»

Мне лично все это перестает нравиться. Наше занятие уже давно охотой не назовешь. Мало того, вокруг собралась нешуточная толпа. Все перемещаются, мешаются… Стрелять будет опасно. И вообще, все это похоже на выстрел в затылок в подвалах НКВД… Как-то не по-охотничьи.

Миша командует: «Саш, ты у нас специалист по белогрудым. Посмотри, кто там». Саша вглядывается в щель, ковыряет прутиком. Отчет звучит определенно: медведица с маленьким!

Ну, это уже слишком. С облегчением заявляю: стрелять не буду!

«Охота не удалась, — грустно произносит дядя Коля и добавляет: — Лучше бы я…»

Нимвроды и обитатели удаляются. Инопланетяне уезжают. Мне — хорошо. Занавес.

Послесловие первое.

В этих краях каждый обнаруженный в берлоге медведь приговорен. Ведь для промысловика медведь — всего лишь товар, четыре лапы и желчь. Все это применяется в китайской медицине. Может, от этого в Китае спортсмены такие? Но спорт, как и жалость, — это для города, для другой планеты. Для «нимвродов» и «обитателей» правильный охотник — что юродивый. Людей этих понять можно. Да поняли ли они меня?

А медведей этих я вроде спас. Если, конечно, они успеют уйти достаточно далеко.

Послесловие второе.

Через двадцать минут «нимвроды» вернулись с оружием. Но медведи уже ушли. «Вытропить» их по горячим следам не удалось. А вечером повалил снег. Снег шел всю ночь, и весь следующий день, и еще неделю. Шел, укрывая белым одеялом медведей и их следы. А также видимые из космоса следы человеческой циви